Биографическая справкаИзбранная библиографияЭлектронная выставкаМетодические материалы

А.Н. Радищев в Удмуртии в 1790 году

14-17 ноября 1790 года, следуя по Сибирскому тракту в Илимск, А.Н. Радищев проехал по территории Вятского наместничества, часть которой относится к Удмуртии в ее современных границах. В его дневниковой книге «Записки путешествия в Сибирь» [1] зафиксированы удмуртские (вотские) селения и реки, а также впечатления от встреч с местными жителями. Он кратко записал свои наблюдения о природе и этнографии увиденных воочию мест (быт, народный костюм, антропологический облик и черты национального характера). В своих наблюдениях автор дал описание удмуртов в сравнении с другими народами – русскими и татарами, коренными обитателями Вятского (Удмуртского) края, а также с другими поволжскими народами – чувашами, черемисами (марийцами), мордвой.

По наблюдениям удмуртского фольклориста и краеведа П.К. Поздеева, в «Записках путешествия в Сибирь» А.Н. Радищев первым среди современников отметил лучшие черты национального характера удмуртского народа; по мнению писателя, удмурты «народ простой», «похожи на русских», «почти как русские», «поют, едучи, как русские ямщики», «нравы их склонны более к веселию, нежели к печали» [2, с. 143].

А.Н. Радищев побывал в деревнях Муки-Какси, Сюмси, Юбери, Юрук, Селты, Зятцы, Зура, Чепца, селе Дебёсы, переезжал через мосты рек Вала и Чепца, упомянул также удмуртские реки Ита и Вятка.

«Удмуртская» часть дневника открывается удмуртско-русско-татарской деревней Муки-Какси, по направлению к которой взору путешественника сначала предстала полноводная река Вала с лесистыми берегами: «Летом на ней паром, шириною сажен 25. Иным годом разливается на дорогу. По реке лес черный, а немного далее ель и пр. 2 версты от реки – вотские деревни». Автор дневника отозвался о тамошних вотяках (удмуртах) так: «Народ боязливый и добрый» [1, с. 356]. «Очевидно, Радищеву бросилась в глаза некоторая робость и сдержанность удмуртов при встрече с ним, незнакомым человеком, находящемуся к тому же под охраной», – так отметил этнопсихологические черты удмуртов глазовский ученый-радищевед А.Г. Татаринцев [3, с. 190].

В бытовом укладе крестьян-удмуртов Радищевым была замечена (видимо, по сравнению с крестьянами из Центральной России) особенность при молотьбе зерна: «Они овинов не имеют, хлеб молотят сырой, а когда молоть, то сушат в печах» [1, с. 356]. Только в деревне Муки-Какси, где была сделана остановка, был «один овин», т.е. постройка для сушки снопов перед молотьбой.

Хозяином постоялого двора в деревне Муки-Какси, стоящей на «Государевой дороге» – Сибирском почтовом тракте, – был «отставной сержант с семьею» [1, c. 356]. По разысканиям ижевского писателя-документалиста В.Ф. Татаринова, «отставной сержант» был его предком по имени Тахир (в крещении Андрон) «Татаринов сын», рожденным в 1720 году разлученными родителями – русской матерью Таней, дочерью богатого купца, и отцом-татарином Тахиром, тоже из купеческого рода (подробнее см. [4]).

В деревне Сюмси Радищев отметил работу лошадников: «Впрягают проворно, может быть, по той же причине, как татары, чтоб с рук сбыть» [1, с. 356].

Удмуртка в одежде XVIII века
Впервые это изображение удмуртской женщины в традиционном костюме было опубликовано в книге этнографа и натуралиста, академика Петербургской академии наук И.Г. Георги (1729-1802) «Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей» (СПб., 1776-1777, ч. 1).
На голове удмуртки айшон – убор замужней женщины, сделанный из бересты и обшитый холстом (А.Н. Радищев называет его «кичкой»). На айшон накинут платок-покрывало – сюлык. Он украшался позументом, аппликацией, тесьмой, лентами, кистями, бусами и пр., на что обратил внимание ссыльный писатель.
Основу костюма удмуртки составляет дэрем – платье-рубашка из белого холста. Рукава украшены вышитым продольным орнаментом, что указывает на замужество (вышитый орнамент на рукавах девичьего дэрема располагался поперечно). Сверху надет распашной кафтан – шортдэрем. Наконец, завершает образ айшет – передник, украшенный тесьмой, который также является обязательным элементом женского удмуртского костюма.
Изображение воспроизводится по книге Т.А. Крюковой «Удмуртское народное изобразительное искусство (Ижевск; Ленинград, 1973, с. 16).

В деревне Юбери («Юбари») Радищев и его сопровождающие, оставшись на ночлег, были свидетелями веселого удмуртского народного гуляния: «Нашли праздник, состоит в том, что все девки, бабы и мужики ходят из двора во двор и пьют пиво; ходили до утра и перепились допьяна. На бабах высокие кички с бахромою, с шитьем и кончиками серебряными. Примечается охота и в диких наряжаться; сходство в сем нравов женщин в больших городах. Отменно, что наряды переменяют часто» [1, с. 356].

П.К. Поздеев так прокомментировал памятное Радищеву деревенское событие: «<…> речь идет об удмуртском языческом календарном празднике проводов осени и встречи зимы, по происхождению восходящем, по всей вероятности, к эпохе существования финно-угорской языковой и культурно-этнической общности. Праздник этот сопровождался традиционным обрядом, состоящим в обходе всех домов деревни в течение одной ночи молодыми людьми, «в диких нарядившимися», с пением карнавальных песен скоморошьего типа, исполнением плясок, веселых пантомим и сатирических действ. Сохранялся до 60-х годов <ХХ> столетия в тех же местах, где в 1790 году видел его А.Н. Радищев» [2, с. 142-143].

В следующей деревне, в которой остановились путники, Радищев подметил специфику юридической практики в области ведения судебных дел: «В Юруке ночевали у татарского начальника, который выбирается ежегодно во всякой деревне для разбору дел ниже 20-ти р., даже кражи, но свыше идут в суд. Уголовные надлежало бы отсылать в суд, но отсылают смертоубийства только. Судят по Корану» [1, с. 356].

Проезжая другие селения, Радищев систематически продолжал заносить в дневник дорожные впечатления об удмуртском национальном пейзаже и о жителях удмуртских деревень: «Места почти ровные, гор мало, болоты, местами лес: сосняк строевой, ели, березы. Селения, опричь сих, по сю сторону Вятки редки, редки и по сторонам, может быть, для того, что мало речек. Вотяков много малобородых. Народ простой. <…> От Зятцов становится гористо, а от Зуры видно много пригорков плоских, все покрыты лесом. От Сельты видна уже становится пихта, точная ель, иглою мягче, кора похожа на осиновую; изб из нее не делают, только столбы да полы…» [1, с. 356-357].

Как отмечает глазовский исследователь Н.Н. Закирова, не оставил без внимания автор «Записок» и проявление тенденций русификации аборигенов [5, с. 28]. Радищев обращает внимание на то, что «в Зятцах писарь ученый по-русски», «в Дебёсе похожи на русских», в Чепце «вотяки почти как русские, женаты многие на русских бабах» [1, с. 356-357].

Далее из «последней вотской деревни» Чепцы Вятского наместничества путь А.Н. Радищева по Сибирскому тракту пролегал по территории Пермского наместничества.

Источники

  1. Радищев, А.Н. Записки путешествия в Сибирь. 14, 15, 16, 17 ноября / А.Н. Радищев // Радищев, А.Н. Полное собрание сочинений : в 2 т. / А.Н. Радищев ; под ред. А.К. Бороздина, И.И. Лапшина и П.Е. Щеголева. – СПб., 1909. – Т. 2. – С. 356-357.
  2. Поздеев, П.К. А.Н. Радищев. Записки путешествия в Сибирь : [коммент.] / П.К. Поздеев // Русские писатели об Удмуртии, XVIII – начало ХХ в. : [сб.]. / сост., авт. предисл. и коммент. П.К. Поздеев. – Ижевск, 1978. – С. 142-144.
  3. Татаринцев, А.Г. Радищев в Удмуртии / А.Г. Татаринцев // Татаринцев, А.Г. А.Н. Радищев : арх. разыскания и находки / А.Г. Татаринцев. – Ижевск, 1984. – С. 189-193.
  4. Татаринов, В.Ф. Корни родового древа / Виктор Татаринов // Татаринов, В.Ф. Тайны родословной / Виктор Татаринов. – Ижевск, 2001. – С. 8-16.
  5. Закирова, Н.Н. А.Н. Радищев в Удмуртии / Наталия Закирова // Закирова, Н.Н. Наше культурное достояние / Наталия Закирова. – Глазов, 2007. – С. 26-29.
© 2015 - 2024 О проекте