В мае 1790 года в Петербурге появилась в продаже небольшая по формату книга «Путешествие из Петербурга в Москву». В середине июня в числе прочих новинок она попала к Екатерине II, любившей показать свою «просвещенность» и даже пытавшейся сочинять. Вскоре на полях книги появились замечания царицы: «Намерение сей книги на каждом листе видно. Сочинитель клонится к возмущению крестьян противу помещиков… Он не любит царей… Царям грозится плахою. Сии страницы совершенно бунтовские». И в разговоре с царедворцами об авторе «Путешествия» Екатерина «с жаром и чувствительностью сказывать изволили, что он бунтовщик, хуже Пугачева».
30 июня автор книги Александр Николаевич Радищев был брошен в Петропавловскую крепость. 24 июля Уголовная палата вынесла приговор, в котором говорилось: «Радищева за сие преступление казнить смертию». Но 4 сентября сенат, повинуясь приказу императрицы, принял новый указ о Радищеве: «…Повелеваем вместо того отобрать чины, знаки, орден Св. Владимира и дворянское сословие, сослать его в Сибирь, в Илимский острог на десятилетнее безысходное пребывание».
Так «просвещенная» императрица, незадолго до этого заигрывавшая с передовыми французскими философами и напуганная затем буржуазной революцией во Франции, расправилась с крамолой у себя в стране.
В конце сентября 1790 года Радищев выехал в ссылку. Впереди предстоял долгий путь. Лишь в декабре опальный писатель прибыл в Тобольск. Семь месяцев прожил он в столице Западно-Сибирского края. Радищев пытливо знакомится с неведомой ему доселе областью Российской империи. Его интересует богатство сибирской природы, жизнь местного населения, уровень развития торговли. Итоги наблюдений легли в основу написанного в Тобольске «Описания Тобольского наместничества». В это же время он оставляет восторженную запись в путевом дневнике: «Какая богатая своими естественными произведениями страна, эта Сибирь! Нужны еще века, но когда она будет населена, она предназначена играть со временем великую роль в летописях мира».
В июле 1791 года вместе со свояченицей Е.В. Рубановской, сыном и дочерью Радищев выезжает в Иркутск. По дороге он подробно заносит в дневник все увиденное. Эти дневниковые записи, названные «Записки путем в Сибирь», содержат краткое описание всего пути Радищева в ссылку. Вот несколько отрывков, касающихся Тарского уезда: «За Рыбинской, выехав на реку Аев, едешь вниз ее до Аевской слободы. Здесь везде, как и в Таре, все почти раскольники. Знаменский погост сидит на заливе Иртыша, или озере, называемом Изюк. Бутаково – село на Иртыше. Мужики все зажиточные, торгуют скотом, пашут, бьют зверей, ездят в извоз».
Радищеву, как и многим другим ссыльным революционерам после него, сразу бросилось в глаза иное, чем в Европейской России, положение сибирских крестьян, не знавших крепостного гнета помещиков. По данным «Истории Сибири», здесь насчитывалось всего около 100 помещиков и 3700 крепостных мужского пола. Об этом писал и В.И. Ленин: «Как ни быстро растет народная нужда в Сибири, все же тамошний крестьянин несравненно самостоятельнее «российского» и к работе из-под палки мало приучен».
Надо сказать, что попытки распространить помещичье землевладение и на Сибирь предпринимались неоднократно. Но царское правительство каждый раз не соглашалось на это. Дело объясняется тем, что такое нововведение требовало, во-первых, крупных материальных затрат, которые нельзя было окупить ввиду удаленности Сибири от внешних рынков и ограниченности внутреннего сибирского рынка. Во-вторых, распространение крепостничества не могло не вызвать сопротивления сибирского крестьянства, народных восстаний. А военных и полицейских сил в Сибири было несравненно меньше, чем в центральных губерниях. Все это и определяло особое положение сибирского крестьянства, которое Радищев и отметил словом «зажиточность».
Далее Радищев дает описание Тары: «Подъезжая к Таре и по ту сторону Тары при въезде многих деревень стоят деревянные кресты. Город Тара стоит половина на пригорке, половина внизу, примкнув одним углом к Иртышу. В Таре промышляют кожевенным мастерством, кузнечным. Торгуют салом в Петербург, на линию, с киргизами…»
Радищев проехал через Тару 30 июля 1791 года. Знакомство с городом было поверхностное, но краткая дневниковая запись дает почти полную характеристику Таре: здесь и расположение города, и его основные промыслы, и пути торговли. Последнее, пожалуй, требует некоторого пояснения. Под словом «линия» в XVIII веке подразумевалась система небольших крепостей и военных сооружений, охраняющих земли, заселенные русскими людьми, от набегов южных кочевников. Первая из них – старая линия – шла от Омска вниз по Иртышу до Такмыка (Такмыцкая слобода), а затем поворачивала на запад к Московскому тракту. Вторая – новая линия, сооруженная во II половине XVIII века – шла от Омской крепости до Чернолуцкой слободы и так же, как первая, поворачивала на запад, прикрывая от кочевников земли западнее Иртыша, по Ишиму, Вагаю и Тоболу. С жителями крепостей этих оборонительных линий и вели торговлю тарские купцы.
3 января 1792 года, т.е. через 15 месяцев поле выезда из Петербурга, Радищев добрался до места своей ссылки. Отправляя «бунтовщика» в далекий Илимский острог, Екатерина II надеялась, что он не выдержит условий жизни в суровом краю. Но деятельная натура писателя-революционера и здесь нашла для себя занятие. Радищев обучает своих детей географии, истории, немецкому языку, устраивает в доме химическую лабораторию и мастерскую по выпуску керамических изделий. Увлекается минералогией и ботаникой, изучает геологическое строение окрестностей. В многочисленных письмах из Илимска в Петербург он постоянно просит прислать новые и новые партии книг. В тот же илимский период он создает несколько произведений по философии, развитию торговли Восточной Сибири и другие. Все это скрашивает одиночество и оторванность от привычного культурного окружения. И он вправе был сказать о себе, что и здесь, в сибирской глуши «душа моя во мне, я тот же, что и был»!
В 1796 году умирает Екатерина II. Новый царь Павел I, ненавидя свою предшественницу на троне, решает проводить совершенно противоположный курс во внутренней и внешней политике, что и привело его к преждевременной гибели в 1801 году. Радищев получает приказ, по которому «находящегося в Илимске Александра Радищева оттуда освободить и жить ему в своих деревнях, предписав начальнику губернии, где он пребывание иметь будет, чтобы наблюдение было за его поведением и перепискою».
В дневнике наконец-то появляется долгожданная запись: «1797 года, февраля 20. …Распродав или раздав все в Илимске, на что употребил я десять дней, мы выехали при стечении всех почти илимских жителей в 3 часа пополудни… О, колико возрадовалось сердце наше!»
На обратном пути Радищев вновь ведет путевые заметки, озаглавленные на этот раз «Путешествие из Сибири». В них мы снова встречаемся с рассказом о пребывании в Таре. Радищев прибыл в город 14 марта 1797 года, прожив в нем почти две недели. Задержка была вызвана тяжелой болезнью Елизаветы Васильевны Рубановской, ставшей в ссылке женой писателя. Дневник Радищева рассказывает, что он в эти дни встречается с тарским комендантом Зеленовым, со ссыльным поляком Охотским, местным штабс-лекарем Козловским, посещает местный базар, на который съезжались торговцы почти со всех районов Западной Сибири. О размахе торговли он мог сделать выводы, побеседовав с тарским купцом Келейниковым. С большим интересом Радищев слушал рассказ поручика Ловцова, проезжавшего через Тару 22 марта в экспедицию по изучению Охотского моря.
Между тем болезнь жены все более обострялась. Ни штабс-лекарь Козловский, которому даже открыто пришлось отказать в лечении, ни местные знахарки, об одной из которых Радищев упоминает в дневнике, не могли вылечить Елизавету Васильевну. Нужно было срочно добираться в Тобольск. 27 марта 1797 года, «пробыв в Таре доле, нежели бы желание наше было», как пишет он в дневнике, Радищев покидает Тару. Спасти Елизавету Васильевну не удалось и в Тобольске. 7 апреля она скончалась. Радищев с детьми, оставив в Сибири самого верного друга, возвращается из ссылки.
Еще в свое первое путешествие по Сибири в одном из писем он говорил: «Я везде нахожу здесь человеколюбие, соболезнование, ласку…» И он платил людям тем же. Память о проезжем революционере долго хранилась среди сибиряков. Писатель начала XIX века И.М. Борн рассказывал: «На возвратном пути он остался везде в памяти. В проезд мой через Тару, остановился я в этом доме, где он прожил неделю, и хозяин не мог нахвалиться его добродушием, его ласковостью. Такова сила ума и добродетели…»
В селе Артын Большереченского района стоит белокаменный постамент с надписью: «В августе 1792 года в Артыне останавливался великий русский писатель-революционер Александр Николаевич Радищев». Есть у нас улицы, носящие его имя. Все это – память о человеке, проехавшем через Сибирь и увидевшем, что она «предназначена играть большую роль в летописях мира». Знаменательное пророчество великого человека, сбывшееся в наши дни.
