Множество фактов и интересных цифровых данных о национальном хранилище драгоценнейших сокровищ культуры – Государственной библиотеке СССР имени В.И. Ленина в Москве – приведено в очерках И. Романовского, вышедших в 1950 году под названием «Книга и жизнь» [1]. Каждая из приводимых цифр в этой книге наполняет гордостью сердца советских людей, тем более что основной показатель общего количества книг и журналов в библиотеке – десять миллионов экземпляров – за немногие годы, прошедшие со дня выхода в свет очерков И. Романовского, уже успел вырасти почти вдвое!
Однако еще в 1913 году В.И. Ленин призывал «...видеть гордость и славу публичной библиотеки не в том, сколько в ней редкостей, сколько каких-нибудь изданий XVI века или рукописаний X века, а в том, как широко обращаются книги в народе, сколько привлечено новых читателей, как быстро удовлетворяется любое требование на книгу...» [2].
Но и по числу посетителей, и по количеству выдаваемых ею книг Библиотека В.И. Ленина оставила далеко позади и Библиотеку Конгресса США в Вашингтоне, и библиотеку Британского музея в Лондоне.
Свыше полутора миллионов посещений, более семи миллионов выданных книг за год – разве это не свидетельствует о бурном росте культуры в наше советское время? Достаточно сказать, что за весь дореволюционный период существования Публичной библиотеки в Москве (с 1862 по 1917 год) в ней насчитывалось всего около миллиона книг и журналов.
Царское правительство отнюдь не было заинтересовано в повышении культуры народа. Неудивительно, что история дореволюционного существования Библиотеки Московского публичного и Румянцевского музеев (так раньше называлась Библиотека имени В.И. Ленина в Москве) – история и печальная и славная одновременно; это более полувека беззаветной борьбы ревнителей русского просвещения с тупым равнодушием царских чиновников.
На пополнение библиотеки не только не отпускалось средств, но даже широкому дарственному потоку книг от частных собирателей-библиофилов властями чинились всевозможные препятствия.
Сколько было упущено и безвозвратно потеряно для народа бесценных книжных собраний, коллекций рукописей и гравюр, хотя иной раз их даже и не надо было покупать, а можно было просто упаковать и перевезти, – но средств не было и на перевозку.
Обо всем этом интересно написано И. Романовским в его очерках «Книга и жизнь», и только об одном факте хочется привести некоторые упущенные им подробности, несколько выходящие, правда, за пределы рассказа о сокровищах Библиотеки им. В.И. Ленина.
Речь идет о знаменитом книжном собрании красноярского купца Юдина. Собранная им библиотека состояла из 80 тысяч томов и огромного количества рукописей. Как пишет автор очерков «Книга и жизнь», собрание это было в свое время предложено владельцем «нескольким университетам и публичным библиотекам, в том числе и Румянцевскому музею, но денег у покупателей не нашлось, и переговоры остались безрезультатными. В конечном счете Юдин продал свою библиотеку за границу».
Все это абсолютно верно; и все же слова «продал за границу» требуют расшифровки. Как известно, библиотеку Юдина купил специально приезжавший в Россию из Америки некий Бабин, официально – для Библиотеки Конгресса США в Вашингтоне.
Сам господин Бабин представился Юдину как «состоящий на службе при Библиотеке Конгресса в Вашингтоне и заведующий там отделением книг на славянских языках».
Нетрудно, однако, понять, что полномочия и цели господина Бабина, специально прибывшего из Вашингтона в Красноярск, шли значительно дальше его интереса к русской литературе и славянским языкам. Эта мысль подтверждается даже беглым ознакомлением с содержанием библиотеки Юдина.
Состав этой библиотеки не совсем точно описан автором очерков «Книга и жизнь». Он остановил свое внимание только на том, что в библиотеке Юдина были «первые и прижизненные издания русских классиков, комплекты журналов XVIII и XIX столетий, иностранные книги, посвященные России. С особой полнотой были собраны им все издания Пушкина. Другой библиографической страстью Юдина было собирание всех бесцензурных или запрещенных цензурой изданий».
Все это тоже абсолютно верно, но отнюдь не одним лишь этим была знаменита библиотека Юдина, и не эта именно ее часть прельстила заокеанских агентов, подосланных к нему «пополнять Библиотеку Конгресса».
Истинные интересы господина Бабина были разоблачены им же самим в специально изданной книге «Библиотека Г.В. Юдина в Красноярске. Очерк А. Бабина, Вашингтон, 1905» [3].
Книга вышла на двух языках – английском и русском, и на странице 32 мы читаем: «Как и следует ожидать, библиотека г. Юдина богата книгами о Сибири – путешествиями по Сибири, сочинениями по истории, археологии и этнографии Сибири».
Далее, господин Бабин рассказывает: «За последнее время г. Юдин начал интересоваться рукописями, которых у него имеется до полумиллиона номеров. Около двухсот из этого полумиллиона относятся к заселению Америки русскими и к Дальнему Востоку. Неподписанная рукопись, найденная между бумагами Н.П. Резанова, русского пионера в Америке, указывает на первые поселения русских в Америке в 1741 году. Записная книжка, подписанная 10-го ноября 1783 года, приводит счета с экипажем судна «Трех святителей», принадлежавшего Русско-Американской Компании: ее вел другой пионер – Г.И. Шелехов. От Шелехова осталась опись товарам, присланным из Америки и Камчатки в Москву в 1786 году. Указ императрицы Екатерины II от 12-го мая 1794 года дает Шелехову поселенцев, о которых он просил ранее, и поручает ему продолжать исследование американского побережья. Русский миссионер пишет Шелехову 18-го мая 1795 года об успехах христианства на острове Кодяке. Одна рукопись представляет извлечения из журнала судна «Юнона», плававшего из Новоархангельска в Калифорнию и обратно в 1806 году: журнал вел лейтенант Хвостов. От Резанова сохранились: копия с его доклада императору Александру I о плавании в Калифорнию, верительная грамота ему, как посланнику в Японию, и собственноручная Резанова нота – для будущего «конгресса с Японией, ежели случится, касательно торговли и рыбной ловли в восточных водах».
Перечень Бабина далеко не полон и сделан, несомненно, с некоторой осторожностью в отношении более подробного перечисления тех богатств, какие имелись в библиотеке Юдина.
И, разумеется, не «с особой полнотой собранные все издания Пушкина», а книги и карты Сибири, отчеты «Колумбов российских», редчайшие указания на местоположение природных сокровищ – вот главное, что интересовало господина Бабина и что он приобрел у собирателя Юдина при благосклонном попустительстве царских чиновников.
Эта своего рода разведывательная операция, безнаказанно проведенная американскими агентами, была начисто лишена каких бы то ни было романтических атрибутов. Не было ни масок, ни револьверов, ни даже подкупа. Использовано было только то беспардонно-низкопоклонное холуйство перед заграницей, каким славились наше царское правительство и его чиновники.
Холуйство и низкопоклонство были доведены до такой степени, что, по ходатайству американского посла, царское правительство поспешило обеспечить скоростной, прямой, без задержек провоз библиотеки Юдина по железной дороге через всю Сибирь и Европейскую Россию до германской границы. Устроили своего рода «зеленую улицу» для документов и книг, могущих весьма и весьма помочь чужеземному государству конкретно, с картой в руках узнать богатства русской Сибири.
Нетрудно себе представить, как довольно ухмылялся в то время еще молодой, но уже многообещающий господин Герберт Гувер, будущий президент Соединенных Штатов Америки, чьи личные концессионно-колонизаторские интересы были вплоть до Октябрьской революции тесно связаны с Россией.
Какая это действительно страшная и подлая вещь—низкопоклонство! Оно согнуло дугой перед американцами и кондового сибиряка, каким являлся «герой» этой невеселой повести – купец Геннадий Юдин.
Стоит в немногих словах изложить его биографию. Отец Геннадия Юдина, житель города Красноярска – замечательный русский математик-самоучка. Он пристрастил своего сына к чтению и собирательству русских книг.
Молодой Юдин разбогател случайно: он последовательно выиграл в лотерею 200 и 75 тысяч! Поместив деньги прибыльно в винокуренный завод, молодой Юдин всецело отдался своей страсти – собирательству русских книг.
Покупал он широко, по-купечески – библиотеками, собраниями, «штабелями»... К нему попали книги из замечательнейших собраний Погодина, Семевского и многих других. Делу этому он посвятил тридцать пять лет, затратив более полумиллиона и превратив эти деньги, с купеческой точки зрения, в мертвый, не приносящий дохода капитал.
О том, какие золотые книжные россыпи стеклись к Юдину в Красноярск, можно узнать из письма Владимира Ильича Ленина, отбывавшего в 1897 году ссылку близ Красноярска и писавшего тогда М.И. Ульяновой: «Вчера попал-таки в здешнюю знаменитую библиотеку Юдина, который радушно меня встретил и показывал свои книгохранилища. Он разрешил мне и заниматься в ней, и я думаю, что это мне удастся». Далее Владимир Ильич пишет: «Ознакомился я с его библиотекой далеко не вполне, но это во всяком случае замечательное собрание книг» [4].
Однако размеры этого замечательного собрания явно уже превышали силы и возможности его владельца. Юдин начал попросту тонуть в книгах. Восточная поговорка гласит: «Султан, у которого тысячи жен – уже не семейный, а скорее холостой человек».
К тому же пришла старость. Материальные дела несколько пошатнулись. Один сын застрелился, другой рассорился с отцом.
Библиотека стала тяжким грузом на сердце человека, несомненно любившего книгу...
В одном из опубликованных писем Юдин говорит: «Если бы я располагал достаточными финансовыми средствами и дела мои были бы в прежнем цветущем состоянии, я, в мои преклонные годы, отдал бы мои книги, по русскому обычаю, в одно из наших общественных учреждений. К сожалению, я не имею возможности так поступить, несмотря на все мое желание...»
К чести Юдина надо сказать, что он настойчиво предлагал свою библиотеку русским книгохранилищам, просил самые минимальные суммы, но, как мы знаем, – безрезультатно.
Именно в это время к Юдину и был подослан из Америки господин Бабин.
И Юдин не устоял. Патриотизм русского купца не выдержал испытания денежным соблазном. К тому же окружающие господина Бабина холуйствующие царские чиновники хором твердили Юдину, что, отдавая свою библиотеку в Америку, он делает «угодное просвещению и государю-императору» дело.
Так, человек, библиотеку которого Владимир Ильич Ленин считал «замечательным собранием книг», вольно или невольно стал участником преступления перед Родиной и народом.
Бабин заплатил Юдину смехотворно малую цифру. Примерно на круг – рубль за антикварную книгу, не считая документов. Всего сорок тысяч долларов...
В отчете Библиотеки Конгресса за 1906-1907 год (где, кстати, опубликовано цитируемое письмо Юдина) можно прочитать следующие «стыдливые» строчки: «Хотя формально это была покупка, но затраченная сумма далеко не соответствовала приобретению. Поэтому поступление юдинской библиотеки можно рассматривать как дар, и как таковой она и была представлена публике» [5].
Не оправдались надежды Юдина, что его библиотека будет в Вашингтоне «приведена в надлежащий порядок и станет доступной для всякого интересующегося литературой и прогрессом России».
В книговедческом журнале «Временник Общества друзей русской книги» за 1925 год, издававшемся в Париже, устами В. Зензинова говорится:
«Разработка юдинского собрания еще не закончена – сил двух человек, конечно, слишком мало для этого; многие журналы остались еще не разобранными, очень многие книги ждут еще переплетов – ассигновки на Славянский отдел, надо признаться, проходят туго» [6].
Это написано через восемнадцать лет после торжественного водворения юдинского собрания в Библиотеку Конгресса!
Далее В. Зензинов пишет: «Если юдинская библиотека и является украшением Библиотеки Конгресса (сам мистер Путнам <директор Библиотеки Конгресса> сказал мне, что юдинской библиотекой он гордится), то все же это украшение мертвое – редко-редко когда заглянет сюда случайный посетитель».
В. Зензинову, разумеется, невдомек, что отнюдь не для «посетителей» предназначался в Библиотеке Конгресса «дар» красноярского купца Юдина.
* * *
Этот рассказ был мною напечатан впервые в «Литературной газете» в 1950 году в № 87. Через семь лет, в журнале «Москва», в № 6 за 1957 год, появился очерк Виктора Уткова «Судьба одного книгохранилища», тоже на тему о библиотеке Юдина.
Автор приводит несколько подробностей, отчасти уже рассказанных мною (так это и должно быть – главнейшие источники одни и те же), а отчасти новых.
Так, например, мне не было известно, что на железнодорожной школе № 4 в Красноярске укреплен барельеф В.И. Ленина и мемориальная доска с надписью:
«Здесь в библиотеке Юдина, весной 1897 года ежедневно работал Владимир Ильич Ленин, политический ссыльный, задержавшийся в Красноярске на пути к месту ссылки – село Шушенское».
По сведениям, имеющимся у В. Уткова, В.И. Ленин работал в библиотеке Юдина около двух месяцев, подбирая материалы к книге «Развитие капитализма в России», писал статью «К характеристике экономического романтизма (Сисмонди и наши отечественные сисмондисты)» и делал выписки к другим задуманным работам.
Все это чрезвычайно интересно. Также интересно, что в Красноярском областном архиве в 1940 году были обнаружены многие документы и рукописи из собрания Юдина. Известно, что, продав свою библиотеку в Америку, Юдин снова стал собирать книги и успел накопить их (он умер в 1912 году) около пятнадцати тысяч томов. В 1920 году книги эти были национализированы и переданы в библиотеку при Красноярском городском музее.
Все это, разумеется, только крохи в сравнении с тем, что уплыло в Америку.
Автор очерка Виктор Утков, правильно обрушиваясь на «тупость царских чиновников и невежество царя», не там, по-моему, ищет причины, побудившие Юдина продать библиотеку за границу.
Я упоминаю о том, что дела Юдина к моменту продажи библиотеки несколько пошатнулись. Однако это обстоятельство было весьма относительным. Продав библиотеку в Америку, Юдин за свой счет перевел на русский язык и издал книгу Г. Смолла «Иллюстрированное описание Библиотеки Конгресса в Вашингтоне» (Москва, 1910). В этом «Описании», в котором Г. Смолл отводит место и поступившему юдинскому собранию (иначе зачем бы Юдин стал тратиться на издание книги?), напечатано, между прочим, объявление о том, что Юдин «по преклонности лет» продает нижеследующее: «1. Винокуренный завод. – 2. Участок земли в Красноярске со всеми строениями. – 3. Четырнадцать недвижимых имуществ в разных частях Красноярска и 4. Золотые прииски в Ачинском, Красноярском и Минусинском уездах».
Можно быть уверенным, что сорок тысяч долларов, полученных Юдиным за свой «дар» Конгрессу, никак не решали его материальных затруднений.
И уж конечно, не боязнь революционных событий 1905 года руководила Юдиным при продаже его библиотеки за границу.
Касаясь этих революционных событий, автор очерка Виктор Утков пишет о Юдине: «...умный и по-своему зоркий, он понял, что еще один-два таких удара – и самодержавие рухнет бесповоротно. И, не зная выхода, больше всего боясь за судьбу своего сокровища, Юдин сообщил в Вашингтон о согласии продать библиотеку за предложенную цену...»
Мне кажется, что, во-первых, человек, понимающий, что вот-вот «самодержавие рухнет» и поэтому спешащий, «боясь за судьбу своего сокровища», продать это сокровище за границу, не заслуживает того сочувственного тона, каким это сказано, а во-вторых – это, конечно, неверно.
Избавиться от своей библиотеки Юдин мог гораздо проще, и в этом отношении безвыходного положения у него не было.
Известно, что примерно в это же время к нему специально приезжал из Петербурга доверенный крупнейшей книжно-антикварной фирмы Н.В. Соловьева – Андрей Сергеевич Молчанов, предлагавший Юдину отнюдь не безвыгодные условия покупки библиотеки.
Но Юдин не хотел видеть свое собрание распыленным, распроданным частями антикварными магазинами. По словам сына Юдина, «он мечтал видеть свою библиотеку вполне устроенной, как библиотеку города Красноярска, или Томска, или одного из университетских городов Европейской России, при условии, чтоб она носила имя ее собирателя» [7].
Вот чего не могли предоставить Юдину невежественные царские чиновники, и вот именно на какой «крючок» поймал русского купца-собирателя господин Бабин.
Желание видеть свое собрание сохраненным как единое целое закономерно для любого собирателя. Имя Павла Михайловича Третьякова, отдавшего свою картинную галерею Москве, высоко чтут в наше советское время, и галерея носит имя ее создателя. На нечто подобное мог бы претендовать и Геннадий Юдин, если бы у него не отсутствовала именно та самая «зоркость», о которой пишет автор очерка Виктор Утков.
Громкое название «Юдинский отдел библиотеки американского Конгресса» плюс, как это ни дешево, но все-таки 40 тысяч долларов, заслонило Юдину и истинные цели господина Бабина, и преступную, антипатриотическую сущность всей этой операции.
Журнал «Сибирские вопросы» тогда же писал по этому поводу: «В Америку отвезена из Красноярска знаменитая библиотека Г.В. Юдина... все тяжелые последствия этого станут еще более ясны будущему поколению... оно оценит этот факт и горьким словом помянет своих отцов...» [8].
Вот почему свой рассказ об этом я и назвал не «Судьба одного книгохранилища», как это сделал В. Утков, а «История одного преступления».
Мне кажется это более верным. Сейчас, в альманахе «Наш современник», из очень интересного очерка И. Фейнберга («История одной рукописи») стало известно, что архив Геннадия Юдина и остатки собранных им рукописных сокровищ недавно поступили из Красноярского областного архива в Москву [9]. Осталось не полмиллиона рукописей, о которых сообщал Бабин, но примерно десять тысяч «единиц хранения» имеется, причем ряд «единиц» весьма ценных.
И. Фейнберг сообщает, что в этих бумагах Г. Юдина он нашел рукописный черновик произведения Н.В. Гоголя «Повесть о капитане Копейкине», в первоначальной, еще не изуродованной цензурой редакции.
Рукопись эта для нас, разумеется, бесценна, но надо ли напоминать, что господина Бабина, представителя Библиотеки Конгресса, меньше всего интересовали автографы великого русского сатирика...
Я рад, однако, что от книжных и рукописных сокровищ собирателя Геннадия Юдина все-таки хоть что-нибудь осталось и на долю его Родины.
См. также: Синельников, А. Редкая коллекция. – «Вечерняя Москва», 1959, 17 янв.
Архив Юдина находится в ЦГАЛИ в стадии разборки и изучения. Мне удалось познакомиться с этим архивом: в нем много весьма интересного.
